Версия для слабовидящих
Стрельные яды
Время прочтения: 5 минут
Dosis facit venenum
[Доза определяет яд]
История стрельных ядов уходит в далекое прошлое. Одним из первых письменных свидетельств их использования является «Одиссея» Гомера.
Также и там побывал Одиссей на судне своем быстром;
Яда, смертельного людям, искал он, чтоб мог им намазать
Медные стрелы свои.
Существуют свидетельства применения такого оружия практически во всех регионах мира. Не удалось найти упоминания об использовании стрельного яда лишь в Австралии и Новой Зеландии.
Легендарным, неоднократно описанным в литературе стрельным ядом является млечный сок дерева анчар. Известно использование этого яда в Юго-Восточной Азии, в частности на острове Борнео, где в основном и встречается это растение. Свое название Анчар ядовитый (Antiaris toxicaria) получил от древнегреческих αντι — против, вместо, для, и άρις — острие. Ареол произрастания этого дерева достаточно ограничен, включает преимущественно тропические леса островов Ява и Борнео.
Анчар ядовитый
А.С. Пушкин в стихотворении «Анчар» так описал это дерево:
Яд каплет сквозь его кору,
К полудню растопясь от зною,
И застывает ввечеру
Густой прозрачною смолою…
А царь тем ядом напитал
Свои послушливые стрелы
И с ними гибель разослал
К соседям в чуждые пределы
Действительно, местные жители применяли млечный сок этого дерева для смазывания острия маленьких стрелок, используемых для стрельбы из духовых трубок.
Этот вид оружия можно отнести и к боевому («охотники за головами» - ритуал на Борнео, существовавший вплоть до середины ХХ века), и к охотничьему, так как мясо птиц, пораженных этими стрелками, можно употреблять в пищу.
Механизм действия млечного сока анчара является типичным для многих стрельных ядов – входящие в его состав сложные соединения - сердечные гликозиды – вызывают нарушения ритма сердца, иными словами, оказывают аритмогенный эффект. Анализ состава этого стрельного яда, полученного на основе анчара, показал, что он содержит несколько сердечных гликозидов: антиарины альфа и бета, конваллотоксин, малайозид.
Экзотические стрельные яды Западной и Южной Африки (современные Замбия, Намибия, Габон, Малави и ЮАР) также содержали сердечные гликозиды. Это открытие было сделано во время экспедиции Д. Ливингстона сопровождавшим его консулом в Занзибаре Х. Кирком. С зубной щеткой, которая хранилась в сумке для образцов, в рот Кирку попали семена строфанта из местечка Комбе в тогдашней Манганьяне (сейчас Малави). Через минуту он почувствовал сердцебиение (что можно расценить как экстрасистолию – внеочередное сокращение сердца). Х. Кирк подробно описал эту лиану: «растение является древесным альпинистом, растет в лесу, как в долинах, так и на холмах. Мы обнаружили его в разных местах между побережьем и центром континента, прежде всего у водопада Виктория на реке Замбези. Стебель несколько дюймов в диаметре, грубый снаружи. Растение поднимается на самые высокие деревья. Цветки бледно-желтые расцветают перед дождями, плоды созревают в июне». Во время этой экспедиции стало известно, что бушмены используют строфант для приготовления стрельного яда. Доктор Ливингстон писал: «отравленные стрелы состоят из двух частей. Железный шип прочно прикреплен к одному концу небольшой палочки из дерева, десять дюймов или фут длиной, с другой стороны она вставлена в полость тростника. Древесина непосредственно под железным шипом смазывается с ядом. Когда стрелка выстреливается в животных, тростниковая часть либо падает на землю сразу, или очень скоро зацепившись за кусты; но железный шип и отравленная верхняя часть стрелки остаются в теле».
Ливингстон отмечал, что строфант использовался для охоты, а для боевых действий использовался яд, получаемый из гусениц. Очевидно, это обусловлено тем, что мясо животных, убитых с помощью строфанта, можно было употреблять в пищу. В других областях Африки в качестве стрельного яда применяли уабаин или сердечные гликозиды, содержащиеся в некоторых видах бабочек.
В 1885 российский ученый Е.В. Пеликан впервые доказал, что строфантин усиливает работу сердца, то есть обладает кардиотропным действием. Это открытие не было оценено в должной мере. Лишь спустя 20 лет шотландский фармаколог Т. Фрезер сумел показать кардиотоническое действие экстракта строфанта.
Одним из самых древних и в прямом смысле легендарных ядов является аконитин. Получают этот алкалоид из растения Aconitus napellus (капюшон монаха) с красивыми характерными синими или фиолетовыми цветами.
Аконит клобучковый (Aconitus napellus)
Растение распространено во многих регионах мира. Аконитин неоднократно упоминается у древнеримского историка Тацита в как средство решения династических проблем. Так, в 50 году до нашей эры Агриппина, жена римского императора Клавдия, отравила его аконитином, чтобы привести к власти своего сына, Нерона (впоследствии Нерон убил свою мать). Аконитин среди стрельных ядов, имеет наиболее широкий ореол применения – от Аляски до Индии. При этом свидетельства использования аконитина с этой целью в Индии и Китае относятся к периоду более 2000 лет назад. Одним из таких примеров является «Махабхарата», сборник эпических повествований, относящийся к 1 тысячелетию до нашей эры.
Принеси мне одну из разноцветных стрелок
Я держу и опускаю ее в яд,
Пронзенный ею человек будет лежать.
Известно, что аконитин способствует развитию нарушений ритма сердца. Возникающие аритмии включают практически весь спектр нарушений ритма – преждевременные сокращения желудочков, желудочковая тахикардия, пируэт, фибрилляция желудочков.
Диагностика и лечение отравлений аконитином сохраняет актуальность и в настоящее время. Дело не только в криминальном использовании этого алкалоида. В настоящее время аконитин входит в гомеопатические средства и в состав растительных сборов (особенно в традиционной китайской медицине) как анальгетик при мышечных и суставных болях. Передозировка аконитина безусловно приводит к развитию сердечных аритмий. Существует прямой антагонист аконитина, который, однако, не разрешен к применению. В реальной криминальной драме, разыгравшейся в Японии, супруг решил отравить свою жену аконитином. Для большей надежности он добавил в пищу жене кроме аконитина ядовитую печень рыбы фугу (иглобрюх). Для создания алиби он ушел из дома сразу после еды. Однако по возвращении домой он был арестован полицией, так как жена осталась живой. Дело в том, что тетродотоксин, содержащийся в печени рыбы фугу, является фактически прямым антагонистом аконитина.
В 1555 году в Лондоне появился перевод книги П. д’Англера «De Orbe Novo» (Новый мир), написанной за 50 лет до этого. В этой книге впервые упоминается об использовании стрельного яда в Южной Америке (хотя легенды о таком яде, «летающая смерь», в Европе существовали с времен путешествия Магеллана). Колонизация Южной Америки, особенно территорий, включающих бассейны рек Амазонка, Ориноко, Рио-Негру привела к увеличению числа сообщений об отравлениях, вызванных «заряженными» кураре стрелами. Врачи советовали в качестве антидота соль, морскую воду, сахар, чеснок или мочу, которые по понятным причинам, эффекта не имели. В 1596 году экспедиция, искавшая город Эль Дорадо, впервые назвала стрельный яд «урари» от индейского произношения «uiraeri». Позже этот яд называли вурара (Brodie,1811) или вурали (Waterton, 1825). Термин кураре использовался как общий термин для всех видов стрельного яда этого типа.
Следующий этап исследования стрельного яда кураре неразрывно связан с именем Бенджамина Броди (Benjamin Brodie), который в 1811 году показал, что в условиях искусственной вентиляции легких экспериментальные животные не погибают после введения кураре. Большой вклад в исследование кураре внес Чарльз Ватертон (Charles Waterton), исследователь Южной Америки, который пересек Атлантический океан 9 раз. В то время образцы кураре различались по активности, так как получались из различного растительного сырья. Для того, чтобы получить самую активную субстанцию Ватертон на каноэ в период дождей проплыл более 400 миль в затерявшуюся в джунглях деревушку. Эти образцы кураре были доставлены в Лондон для дальнейших исследований.
Исследование кураре и последующее изучение холинергических рецепторов, участвующих в передаче нервных импульсов, на долгие годы определили методологию научного поиска новых лекарственных средств. В 1840 году Клод Бернар исследовал образцы Ватертона и показал, что кураре действует в области нервно-мышечного соединения. В 1935 году Гарольд Кинг выделил алкалоид тубокурарин, а с 1942 года этот препарат стал использоваться в анестезиологии.
Аляутдин Р.Н., Романов Б.К.
